Вот и пришёл новый 2018 год, в Бурятии грядёт новый политический сезон. Этот год обещает быть не менее насыщенным в политическом плане – ведь на носу президентские выборы, вскоре за которыми последуют выборы в Народный Хурал. В Бурятию уже прибыли московские политтехнологи, а местная околополитическая тусовка давно расхватала «подряды» на тех или иных кандидатов. Кто-то уже агитирует за Собчак, кто-то оседлал в Бурятии НПСР Грудинина, про Солнцеликого уж промолчу.
Ну, что касается выборов президента страны, будем реалистам. Чтобы знать их исход, не надо быть Нострадамусом. Но есть нюанс – при хороших результатах и явке дотационная Бурятия может получить больше преференций от центра. Думайте сами, господа. Как говорится, если явление нельзя побороть, его нужно обратить в свою пользу.
Что касается хуральских выборов, тут уже приходится затронуть философский вопрос о политической элите Бурятии. О тех, кто управляет нами и пишет для нас законы.
Для начала, немного теории. Что такое элита? Политологическая наука определяет её как совокупность людей, занимающих высокие должности в управлении государством, союзом государств и экономике. Это устойчивая общность с глубокими связями входящих в неё людей, имеющих общие интересы и доступ к рычагам реальной власти. Элита осуществляет функции управления обществом, а также вырабатывает для общества стереотипы поведения согласно изменениям уклада общественной жизни. (Если же попробуем рассуждать в старомодных марксистских определениях, то вспоминаются термины вроде «правящий класс», коим в капиталистическом обществе является буржуазия. Но не будем уходить в сторону).
Теперь о подходах к понимании элиты, которых бытует два. Первый – идеалистический. Согласно ему, элиту должны формировать лучшие люди, компетентные как управленцы и высоких моральных принципов, имеющие некие идеалы, как сделать мир лучше, и заключающие с обществом своеобразный договор – вести его к всестороннему процветанию в обмен на власть и привилегии.
Второй подход – реалистичный. С этих позиций, элита – совокупность людей, которые либо более агрессивно и изощрённо борются за власть, чем соперники, либо оказываются у власти и привилегий, имея некую личную близость к власть имущим (родственные связи, интимные отношения, личная преданность). Здесь цель элиты – удержать власть и ресурсы для самой власти и личного обогащения. Вопросы оптимальности управления уходят на второй план, а то и начинаются вредительские действия, если они помогают укрепить влияние или стяжать новые ресурсы. Подвластное общество воспринимается как ресурс и расходный материал. Про какие-то идеалы речи и вовсе не идёт, разве что в рамках пропаганды для подвластных.
Какое понимание элиты для Бурятии более справедливо, пусть читатель решит сам. Насколько в Бурятии сейчас качественная элита – вопрос достаточно сложный. Неким критерием качества могла бы служить оценка выполнения задач. Но, по мнению политолога Алексея Комбаева, мы не можем знать, какие задачи ставились перед элитами Бурятии федеральным центром, вполне возможно, что они были выполнены вполне добросовестно.
Ещё можно вспомнить недавний конкурс министров. Ожидалось, что во власть пройдут новые люди со своими идеями, но странным образом, на вакантных должностях оказались те, кто уже был во властной «обойме», или имел мощный финансовый и медийный ресурс.
В Бурятии, как и везде, ругать правящие кланы стало обыденным явлением. Что ж, действительно, есть за что. Коррупционные скандалы, неприглядное поведение, недостаточная управленческая компетентность, кумовство. Что в органах исполнительной власти, что в Народном Хурале, ставшем скопищем лоббистов, популистов и скандалистов. Но где взять другую элиту? В оппозиции? Не смешите мои тапочки. Видные оппозиционеры (не будем показывать пальцем) сразу поджимают хвост, едва их поманят пальчиком в кресло при правительстве. А видные оппозиционные партии стали скопищем разных неадекватных личностей и позорно слили недавние выборы главы республики. Все оппозиционеры, если отшелушить их пафосную демагогию – из того же теста, что правящие деятели. Просто те у власти и «ништяков», а они нет.
Тем не менее, если на федеральные выборы народу Бурятии повлиять сложно (да и стоит ли?), то на местных выборах у жителей республики есть возможность помешать пройти во власть хотя бы совсем уж негодным экземплярам.
Ну и пару слов про Народный Хурал: последнее время стало хорошим тоном обличать этот властный орган, критиковать депутатов. Увы, есть за что – пьяные выходки, жадность к VIP-пенсиям и прочее. Всё чаще слышны речи, что в более крупных соседних субъектах региональные парламенты меньше численностью, и число наших депутатов тоже не мешало бы сократить. Хотя бы в целях экономии. Резон, конечно, есть. Но надо помнить про одну вещь: именно Народный Хурал может контролировать исполнительную власть, спрашивать за работу. Во всяком случае, в теории именно так, хотя на практике в России с 1993 года царит диктатура исполнительной власти, а представительная власть всех уровней скорее декоративный атрибут демократии. Тем не менее, если число депутатов Хурала сократить с 66 до 44 или около того, как желают многие – оппозиционные партии окажутся представлены в меньшей степени. Ну и 40 человек взять под контроль проще, чем 60. Есть риск, что после урезания Народный Хурал окончательно превратится в декоративный орган, полностью подконтрольный исполнительной власти.
Завершая же рассуждения про элиту: есть поговорка – за неимением гербовой бумаги пишем на туалетной. А также изречения товарища Сталина: «у меня нет для вас других писателей» и «в моем резерве нет Гинденбургов». Что правящие кланы Бурятии, что оппозиция особым качеством не блещут, населению придётся выбирать из того, что есть.