С иконой и партбилетом: житель Бурятии рассказал о первых днях аварии на Чернобыльской АЭС

После аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году немало жителей Бурятии были призваны в ликвидаторы ее последствий. Один из них – уроженец Мухоршибирского района Иван Михайлович Варфоломеев.

Тогда, 37 лет назад, на реакторе четвертого энергоблока ЧАЭС случился тепловой взрыв. Причиной стали недостатки конструкции, проявившиеся в ходе производственного эксперимента.

В результате разрушения реактора в воздух было выброшено радиоактивное топливо, огромная территория вокруг ЧАЭС подверглась заражению опасными изотопами.

С самых первых дней

В 1987 году старший лейтенант Иван Варфоломеев служил в Чите во внутренних войсках МВД СССР, ему было 25 лет. Авария застала его в Киеве, куда он был направлен на курсы повышения квалификации. Уже на следующий день после аварии его вместе с коллегами отправили на ликвидацию последствий.

Иван Варфоломеев

— На курсах нас было двести человек, собранных со всего Союза: из Казахстана, Сибири — отовсюду. Нас отправили в Чернобыль, где мы должны были организовывать эвакуацию населения города и окрестных деревень. Группу разбили по двое, мы обходили улицы, заходили в каждый дом, — вспоминает ликвидатор.

Граждан оповещали, что им к 12.00 надо собраться на площади, откуда их увезут. Им говорилось, что они уедут всего на три дня, хотя на самом деле они покидали свои дома навсегда.

— Получалось, что мы обманывали людей, но мы и сами этого не знали. Были случаи отказов. В одну хату мы зашли, там жила бабка лет 80, она обозвала меня «москалем», сказала, что фашистов в свое время не боялась. Уезжать отказалась наотрез, так и осталась. И попросила меня посадить ей картошку, я отправил напарника дальше, а сам остался, посадил ей мешок, — рассказывает Иван Варфоломеев.

Он вспоминал, что в деревнях людей опрашивали, сколько у них скота, позднее животные подлежали уничтожению. Эвакуация длилась два дня, но на этом «чернобыльская эпопея» Ивана Варфоломеева не завершилась — их группу направили работать на вертолетную площадку.

— Тогда еще солдат не было, это уже потом «партизан» подогнали. Мы грузили в вертолеты парашюты, свинец, песок, доломит. С вертолета потом высыпалось на реактор. И основную дозу облучения мы набрали именно от вертолетов, возвращавшихся от реактора. Страха перед радиацией тогда не было — молодость-глупость, мы ничего не понимали, нам ничего не объяснили. Некоторые из нас там даже загорали, — говорит ветеран.

Ликвидаторам выдали дозиметры, в конце каждого рабочего дня замеряли полученное облучение. Из защитных средств был «губчатый» респиратор, костюмы химзащиты не надевали, чтоб не пугать население. Про опасность радиации знали в основном из разъяснений коллеги — бывшего учителя физики.

В мрачно известной Припяти — городе энергетиков у самой ЧАЭС — побывать не пришлось, хотя и просил вертолетчиков как-нибудь взять его с собой. У аварийного четвертого энергоблока — тоже. Но издали было видно, как он дымит. А дымил он все 17 дней, что Ивану Варфоломееву пришлось находиться в зоне аварии, пока он не набрал предельно допустимую «дозу», и его отпустили домой.

— Когда нас выводили, в поле была мобильная баня, мы все с себя сняли, мылись, волосы брили. Выходим — дозиметрист замеряет, говорит «излучение есть, опять идите, мойтесь». Отправляясь на курсы в Киев, я пошил новенькую форму. Вернулся домой в кедах, вельветовых штанах и нейлоновой рубашке, лысый, — смеется Иван Варфоломеев.

Семнадцать дней, проведенных в будущей зоне отчуждения, запомнились разными случаями.

— Есть Киево-Печерская лавра, вокруг которой сейчас шум, там купил иконку с ликом Иисуса Христа. А я уже был членом КПСС. И вот с этой иконой и партбилетом и принимал участие в ликвидации. И хотя молодой был, в Бога не верил, когда мы там служили, я как-то вытащил эту иконку из кармана и говорю: «Не бойтесь, ребята, с нами Иисус!». И он, видно, спас нас, — рассказывает ликвидатор.

«Ни о чем не жалею»

После возвращения Иван Варфоломеев продолжал службу в Читинской области, позже по семейным обстоятельствам пришлось уволиться и вернуться на родину. Многие годы он жил и работал в деревне, о том, что ему были положены льготы, узнал сравнительно недавно.

— Я и не знал, что есть организация ветеранов Чернобыля, не знал ничего о положенных льготах, в собесе мне ничего не объяснили. Я ничего не получал. Моя дочь родилась после Чернобыля, и должна была до 18 лет получать какие-то деньги — нам тоже не платили, потому что мы не знали. Только примерно семь лет назад я из газет узнал, что есть «Союз Чернобыль», тогда присоединился к ним, — говорит ликвидатор.

Сейчас Ивану Варфоломееву 64 года. Семнадцать дней, проведенных на ликвидации аварии, не прошли для здоровья бесследно.

— После возвращения меня мучили головные были, стали зубы крошиться. А сейчас у меня онкология, рак кожи начался. Вторая стадия, операцию делали уже. Но врачи прогнозы делают хорошие, жить буду. Скоро снова поеду анализы сдавать, — рассказал ветеран.

Нынешнюю ситуацию на Украине Иван Варфоломеев не очень хочет комментировать, но отмечает, что украинский национализм и неприязненное отношение к жителям других регионов ощущалось уже в то время.

— Когда мы работали на Украине, украинцы старались от нас обособленно держаться. А когда наша работа там закончилась, и было торжественное построение, всем украинцам вручили именные часы. А нам — сибирякам и казахстанцам — не дали, сказали «извините, ребята, вам не хватило», — вспоминает Иван Варфоломеев.

Тем не менее он не жалеет об этой странице своей жизни. Сейчас Иван, подобно другим членам бурятского «Союза Чернобыль», делится жизненным опытом с подрастающим поколением, выступая перед школьниками на уроках мужества.

— Я ни о чем не жалею, что было, то было, — подводит итог ветеран.

«МК в Бурятии»


Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *